Отворот http://moresoul.narod2.ru/audio/Otvorot_Mix.mp3 Ни соли тебе, ни моря.
Ни боли тебе, ни горя.
Не Та я тебе, не Та.
Не воздух и не вода.
Не вдох я тебе, не выдох,
Не ласка и не обида.
По совести – без долгов,
Ведь я тебе – не-Любовь.
Покуда закат стынет
Да прежде, чем ночь взвоет,
Тоску из тебя выну
И вынесу прочь в поле.
Ни рая тебе, ни ада,
Ни слова тебе, ни взгляда,
Ни лезвия, ни креста.
Не Та я тебе, не Та!
Ни верности, ни измены,
Ни жизни тебе, ни тлена,
Ни ночи тебе, ни дня
От вытерзанной меня.
Покуда Луна встанет
Да темень в леса схлынет,
Любовь твоя вся канет –
И море ее примет.
И стану тебе пустыней.
И горечью, и полынью.
Не Та я тебе, не Та! –
Постыла я и пуста.
И жизнь тебе на рассвете
Покажется хуже смерти.
Как Солнце зажжет восток,
Придешь ко мне на порог.
Сойду к тебе на крыльцо
И выпить подам глоток.
А глянешь в мое лицо –
Уж буду тебе НИКТО. Музыка - Шаива, "Секрет" Стилет http://moresoul.narod2.ru/audio/Stilet_Mix.mp3 Эти женщины две
Столько суток подряд, -
И сегодня опять, -
Неподвижно сидят.
Этот дом смотрит зимними
Окнами в сад.
Эти окна в бреду от бессонниц.
Этим окнам хотелось бы
Веки сомкнуть,
Только женщины две
Не дают им уснуть,
Словно в пытке бессоньем
Какая-то суть. -
И на окнах ни штор, ни оконниц.
Эти двое в шелках,
Как и зиму назад,
Про какую-то злость
На японском молчат.
И когда в их бокалах
Кончается яд,
Входит третий с ажурным подносом.
На камзоле его -
Черной крови печать,
А в спине его -
Лезвие по рукоять.
И, пытаясь как можно
Ровнее стоять,
Он пронзает молчанье вопросом.
И для этих двоих
Время вертится вспять.
Эти двое пытаются
Губы кусать,
В этом третьем надеясь
Кого-то узнать,
Только головы их беспросветны.
Он размашисто им
Наполняет хрусталь,
Проливая на скатерть,
На белую шаль
Светлый яд, - ему яду
Обеим не жаль, -
И уходит сквозь дверь без ответа.
И когда исчезает
Его силуэт,
То одна из двоих
Лишь губами вослед
Произносит беззвучно
Кошмарный ответ,
Умоляя услышать признание.
А другая, сощурив
Глаза, словно кот,
Только взглядом косым
Затыкает ей рот
И отраву глоточками
Мелкими пьет,
Приглашая продолжить молчание.
Но колонны и своды,
Ковер и паркет
Повторяют вопрос,
Повторяют ответ.
«Леди Ван, леди Вейн,
Чей же это стилет?»
Снег обеим ложиться на волосы.
И оконные стекла
Взрывает рассвет.
На губах у одной
Расцветает секрет.
И ослепшие окна
Вопят: «Это бред!»,
Задыхаясь наличием голоса. Музыка - Збигнев Прейснер Убить Если на скользком уже несет – не смей
По тормозам.
Пожалуй, осталось только одно: смейся
Прямо в глаза.
Боль – это та же щекотка, танцующая
На нерве.
Расплескайся веселой дерзостью и
Уйди первой.
Все, как и было. Вода закипает, как прежде,
При ста...
Схема бытья, пусть с потерей надежды,
Дико проста:
Тихо, без дрожи, спящую после попойки,
Взять и убить.
Это ж потребность собачья, и только –
Кого-то любить. Амелия http://moresoul.narod2.ru/audio/Amelia_Mix.mp3 В дом заколдованный
С зеркалом треснутым
Зимы приходят
По тлеющим лестницам.
Снегом метет
На холодные простыни.
После зимы
Начинаются осени.
Так уж тут водится –
Дождь да метели.
Изредка только
Приходят апрели.
Графу безумному
В тяжком похмелье
В лентах и в зелени
Снится Амелия.
Чудится графу,
Что в графских постелях
В платьице простеньком
Плачет Амелия.
То ль оно кажется,
То ль вспоминается –
Граф с перепою
Понять не пытается.
Мало ль пригрезится
Либо почудится.
Шли за бутылкой –
Оно и забудется.
А коль уж граф
Допьяна набирается,
Плачет, смеется,
Поет, чертыхается,
Плит в образа
Да на Бога ругается.
Что с него спросу –
Ему и прощается.
Ходит и мечется,
Бродит с бутылкой,
И за часовнею
Все о могилку
Как-то неловко
Всегда спотыкается.
Сядет, помолится,
Плюнет, покается.
Что-то припомнит
И вновь забывает.
Чья-то могилка...
А черт ее знает.
Только в апреле вот
Граф просто злится:
Что за Амелия?
Что она снится?
Ленты, передничек,
Платье из ситца,
Кружево, туфелька,
Запах корицы.
Входит как будто,
Без дела слоняется,
Что-то приносит,
Подходит, склоняется.
Вытерла руки.
Лицо, как белила.
И улыбается,
Словно убила.
Шепчет, что любит,
Шепчет «...простила...»
И «...за часовенкой
Похоронила...»
И как бы невинна.
И будто грустит
Так, словно Бог
Никогда не простит.
Утро опять
Начинается осенью.
То, что Амелия
Ночью приносит и
То, что шептала,
Уж больше не важно.
Просто платочек,
Испачканный грязью.
Снится недоброе?
В зеркало глянете -
Вот и готово... все
Стерто из памяти.
Только Амелия
В ночь в ноябре
В треснутом зеркале
Снится себе. Мало Била Мало била меня ты, матушка.
Хоть ты била меня не мало.
Ох, не стала я сладкой ладушкой.
Отчего же я ведьмой стала?
Хорошо говорят про ангелов:
Все порхают, поют, не злобятся.
Но как крылышки им обхрямкают, -
На метелке летать приходится.
Что мне выпало, то я выпила.
И пора бы уж стать послушной...
Что ты, мамка, с меня не выбила,
То теперь выбивает муж мой.
|
Чудилось Мне http://moresoul.narod2.ru/audio/Chudilos_Mne.mp3 Мне внутри тебя
Чудились реки,
Всплески, шепот,
Мосты, зарево,
Веера над пустынями
Снежными,
Шорох времени,
Гладь песчаная,
Синий лед,
Колесо, скольжение,
Отражение
Отражения
Наших рук,
Застигнутых зеркалом
В преступлении
Прикосновения.
Кедры, ветры
И диск солнечный,
И цветы к ногам
Императора,
Солод, хмель,
Все оттенки горечи
И свобода
Через повешенье.
Но брусчатка
Вскипает к полночи.
И перчатка
Скользит по поручню.
И чужой
Силуэт сгибается
Над царицею
Обезглавленной.
А потом
Карнавал кончается
И черты
Оплывают золотом,
И зеленый
Рассвет взрывается
Над железо-
Бетонным городом.
И царица,
Главу обретшая
Предпохмельным
Последним чудом,
Уезжает
Трамваем первым,
Понимая,
Что все почудилось. Музыка - Збигнев Прейснер, "Любить" Жалкое "Я провожу вас! Погодите дверью хлопать..."
И семенит за вами до калитки,
Дрожащей лапкою за ваш цепляясь локоть.
И слава Богу - вы не видите улыбки
Стеклянной, жуткой, исказившей эти губы,
И жалких слез, которые едва ли
Унять. И вам ее не слышен шепот глупый:
"Дарю... дарю вам все, что вы украли..." Девять Мгновений Когда краски осыплются и онемеют мои слова,
И я стану сползать по стеночке в то измерение,
Пусть накроет меня седая вода, а по ней – листва...
Я на каменном дне своих белых губ движения
Буду читать в отражении с той стороны зеркала,
Угадывая по ним сознания последние всплески.
И когда шевельнется имя в мозгу моем меркнущем,
И родное лицо сойдет ко мне с тусклой фрески,
Не хочу я ни слов, ни присутствия, ни откровений,
Ни последнего мига киношной безупречности –
Умоляю Тебя, дай мне девять лишних мгновений
Молча ему насмотреться в глаза перед черной вечностью. Стеклянное http://moresoul.narod2.ru/audio/Stekljannoe_Mix_2.mp3 не скучно ль тебе на темной твоей дороге, друг?
уверен ли ты, что именно эта дорога – не вечный круг?
на сквозняках под звездами ледяными, под снегопадами
помнишь ли ты вообще о Боге, о радости и что рядом я?
а сроки все вышли, и время замерло... и не дышит - его нет...
сжавшись от жалости, от усталости, захлебнувшись от бед,
черным комком забилась в угол внутри себя – сплю.
снов не вижу, сердца не чувствую, пульс стремится к нулю.
в толще воды, на дне, среди сокровищ и мертвых медуз
лежу ничком, твоим словом честным связанная, и молюсь,
чтобы ведьмой мне стать, чтобы взять эту нить дороги и потянуть,
сматывая в клубок эти долгие годы твои ко мне, весь этот путь. Музыка - Збигнев Прейснер Время Скучающих http://moresoul.narod2.ru/audio/Vremja_Skuchajuwih_Mix_2.mp3 Ниткою жемчуга,
Бисерным поясом,
Призрачным поездом,
В ночь уползающим,
Тянется волоком,
Гущею-солодом
Время болезненно-
Тихо скучающих.
К полночи близится
И возвращается
Вновь на одиннадцать.
Мучится, мается...
Полной луною и
Тоненьким месяцем...
Мечется, месится.
Кругом вращается,
Каплями капает,
Тикает-такает,
Когтем царапает,
И притворяется,
Будто бы движется,
Петлями вихрится...
Но – повторяется.
Все повторяется.
Время не лечит и
Время не лечится.
Неизлечимостью
Время вгрызается
В плечи и в печени,
В ткани сердечные
Вечным увечием,
Тускло зияющим. Сказание Алтайской Принцессы http://moresoul.narod2.ru/audio/Altai_Mix.mp3 Нарекла сама. У Калгут-реки,
У тиванских стоп гор божественных
Назвала его женихом своим –
И Табити лик улыбался мне.
Ho стоял, как столб, почернев, как тень,
И молчал, как смерть, нареченный мой.
Только кто бы мне восперечить смел,
Светло-солнечной царской дочери?
И венчали нас, алым поясом
Под Тиван-горой туго связанных.
И народ, в кармин разнаряженный,
Нас приветствовал песней свадебной.
Провожали нас в степи синие
На конях рудых с пеньем праздничным.
И застил мне бог взор мой радостный,
Ослепил лучом солнца вечного! –
Не заметила, что глядел он не
На меня одну, цветом венчану,
А косился все за плечo мое...
И что плакала чья-то женщина.
А когда костры разожгли в ночи,
Трепеща как лист, радость скорую
Ожидала я, ложе чистое
Окропляя нам зизифорою.
И потом улар над моим шатром,
Над моей судьбой, скорбно крикнула.
И мой муж вошел. И моя любовь
Перед ним мольбой тихой всхлипнула.
Подошла к нему, опустив глаза,
Чтоб он снял с меня красный пояс мой.
И дрожала вся, как дрожать нельзя.
И пылало все в пелене слепой.
И озноб тупой сотрясал меня,
И от счастья я чуть не плакала,
Вся от нежности обомлевшая...
И с перстов моих мирра капала...
Но стоял он все и не двинулся...
И когда глаза наши встретились, -
Вдруг схватил меня по-звериному
И сдавил мое горло слабое....
И последнее что запомнила -
Как на шее вдруг нитка лопнула
И как по полу покатился мой
Оберег святой, злата гривенка.
А в последний свой миг увидела,
Как убьют тебя, мой возлюбленный.
Как уложат нас рядом парою
И как я одна обниму тебя.
И слеза моя от удушия
И от жалости за судьбу твою
По щеке моей, катясь пламенем,
Разбивалась на сапоге твоем. Майерлинг http://moresoul.narod2.ru/audio/Mayerling_Mix.mp3 Циничное
Расскажи мне, Вецера, дурочка,
Как это – умирать?
Как вот оно – зажмурившись,
От любимого пулю ждать...
Ах, загадка какая! Охотничий замок. Исход января. Ночь.
Принц наследный бесстрастно стреляет в сапожника дочь.
Девять недель любви. Пара свиданий. И – пуля в висок.
И вот коченеет в его обагренной постели ее тела комок.
Не забудь про цветок. Красиво ведь –
Розу сжимать рукой,
Когда будешь лежать «смазливая»,
С продырявленной головой.
И на этом бы все закончилось. Закопать бы да все забыть.
Застрелилась вот, мол, влюбленная. Ну, подумаешь – может быть...
Только принц поступает странно. Вот сюрприз небесам!
Пишет тройку прощальных писем – и стреляется сам.
Подставляя висок под дуло,
Силясь не задрожать,
Неужели ты вправду думала,
Что вам рядом в гробу лежать?
Тридцать восемь часов одиночества нагишом в корзине с бельем.
Диковатый спектакль – словно ты покидаешь замок живьем.
Наспех в угол кареты брошена. В тряске мчат тебя прочь, как дрова.
Повезло тебе, девка, только лишь в одном – ты давно мертва.
То, как пятна замоют прытко,
То, что сводницы будут лгать,
Как зашьют все прозрачной ниткою –
Слава Богу – тебе не знать.
И особенно – той болтовни придворной да грязных сплетен,
Что как будто бы ты была просто дурой последней на этом свете
И единственной из любовниц в его бесконечном списке,
Согласившейся с ним умереть на пару столь живописно.
А потом как-то все забудется,
Утрясется мотив.
И любовь твоя таки сбудется –
Точно так, как хотела ты.
И в историю мило впишутся страсть губительная и рок,
И на теле твоем растрепанном – глупый этот цветок,
И судьба, и знаменья, и что известно было все сто лет наперед...
И дешевка – перстень железный: «In Liebe Vereint Bis In Den Tod»*. *«Любовью связанные на смерть» - надпись на кольце, подаренном кронпринцем Рудольфом 17-летней баронессе Марии фон Вецере, с которой они оба покончили жизнь самоубийством в замке Майерлинг под Веной 29 января 1889 года. Музыка - Мирэй Матье, "Майерлинг" Уходить Уходить. И для взмаха рукой даже не обернуться.
Уходить веселей, чем стоять с бестолковой улыбочкой, -
Обескрыленным брошенным только рубцы достаются
И вытье заунывным смычком по издерганной скрипочке.
Только это абсурд, что бежать – есть желание воли.
А на деле все вовсе не так, как в безмозглой действительности.
Безразличие ведь не всегда – нечувствительность к боли.
Иногда это – боль за последним пределом чувствительности. Мальчику с Пистолетом http://moresoul.narod2.ru/audio/Malchiku_s_Pistoletom.mp3 (из жизни в плохом квартале)
Если честно, то в этой жизни
Я еще ничего не знаю.
Например, не была в Париже,
Например, не была в Китае.
И не кушала авокадо,
Хоть сознаться-то неприлично...
Говорят, если честно - гадость,
Но хочу убедиться лично.
Не каталась на лимузине,
Не бывала еще "в дрезину",
Не травилась ничем невинным
Посерьезнее никотина.
Не любила до слез мужчину.
Не родила ему девчонку.
Не скандалила без причины,
Не швыряла ножи вдогонку.
Вен не резала, даже руки
Не заламывала от горя.
Я не выла еще от скуки.
И еще... не видала моря.
Мальчик миленький с пистолетом,
Я ведь жизни еще не знаю...
Так охота прожить все это!
Не стреляй в меня, умоляю.
|
...какой-то даме... ...и ведь бывает даже так,
что в свой обычнейший пиджак,
уже с ветшания следами,
запустишь руку – и карман,
который, вроде бы, никак
не мог там прятаться годами,
вдруг обнаружишь. как в чулан,
что за холстом в белесой раме,
заглянешь, шаря в черноте...
и там – письмо какой-то даме
с нездешним именем, в фате
что уплывала по воде
с раскрыто-жуткими глазами.
...а письмецо – об ерунде.
то ль счет какой-то, то ли штраф
с той жизни, на похоронах
которой, черная, топталась
в толпе, перчатку теребя,
и под вуалькой притворялась,
что хоронили не тебя... Челнок недолюбленное мое...
как скулящий навзрыд смычок,
как ночное в степи вытье...
и в подушку – немой молчок.
и не сплю я... и вся в поту...
и дыханье его ловлю...
и сгораю в своем бреду.
а желанье одно – в петлю.
и вот вижу, как я иду
и отвязываю челнок.
и от страха невмоготу...
и рыдает в тиши сверчок...
уплывает мой бережок,
и теченье меня несет
через время наискосок.
и мой Бог меня бережет.
и уж виден костра дымок
и шалаш твой на берегу.
и бросаю я свой челнок,
и по мокрой траве бегу...
дай мне, Бог, я к нему дойду!
и скажу ему «я твоя»...
мы ведь просто в Твоем аду
недолюбленных два зверья...
от ознобов мне горячо...
разорви ты на мне тряпье!
и склонись на мое плечо,
недолюбленное мое...
...но не сплю я!... и вся дрожу...
и не слышит мой муженек,
как встаю я и выхожу...
и отвязываю челнок... До Полуночи http://moresoul.narod2.ru/audio/Do_polunochi_Mix.mp3 До полуночи
Все уж выпито.
Все уж сказано
До утра.
В шкуры белые
Нарядится что ль
Да расхаживать
По коврам?
Лбами бледными
Нам склониться бы
В зале каменном
Над столом.
Нам с тобою
Пора проститься бы.
Кто останется
Дураком,
Тот лишь молча
Сидеть останется
В зале с каменным
Потолком.
Уходящий
Да не оглянется
На сидящего
За столом.
Тот, кто первым
Уйти решается,
Пусть помолится,
Но тайком,
За того, кто сидеть
Останется,
Кто расплачется,
Но потом.
А сейчас все тебе
Прощается.
Ночь кончается
За окном.
Кто останется,
Тот раскается,
Так иди же
Отсюда вон.
Сигаретный
Дымок спиралится,
Мир вращается.
Сквозь стекло
Остающийся
Дожидается,
Сколько б времени
Ни прошло.
Что ж в них толку?
Ведь оба маются.
Оба плачутся
Об одном.
И Господь
За обоих кается.
В зале каменном
Над столом. Музыка - Збигнев Преснер Мандри Химерної Жінки http://moresoul.narod2.ru/audio/Mandry_Ukr.mp3 вчора, любий, я подарувала собі море. ти колись обіцяв мені його, але тобі завше чогось бракувало, то грошей, то фантазії. а треба ж було просто стати у воду, намочити джинси по коліна – і воно було б уже нашим. від неба до моря торочилися ниточки снігу. в морі було сіре небо. в небі було сіре море. на тоненькій смужці горизонту вони цілувалися. а я стояла у воді по коліна і вигадувала для тебе казку. і поки рожеві і бузкові риби лоскотали мені ступні, мої валізи попливли в океан - і нічого вже не мож було вдіяти. тепер я не маю нічого, крім моря. я сказала йому, що тепер воно довіку моє, одягла на нього оксамитовий нашийник і повела в готель. але, знаєш, воно так нудиться, так сумує за своїм небом, що я, мабуть, його відпущу. *** тобі ніхто не розповідав про портові вогні, що розпливлися в зіницях ночі, і про сумний гудок пароплава, що відходить від пристані? ...а гарячі персики котяться й падають у густу непритомність води, і хтось потенькує дзвоником у тумані набережної, аби ти, бува, не заблукав. уяви, ти просто не знаєш, куди іти в нічному місті, де немає хмарочосів, метро, таксі й неонових реклам. ти сам. сядеш на валізку і заночуєш, прихилившись сонною душею до тисячолітньої стіни. хай тебе не тривожить дзвоник Коломбіни на набережній і жарти божевільного Арлекіна. хай насниться тобі мій сон про портові вогні, що розпливлися в зіницях ночі, і про сумний гудок пароплава, що відходить від пристані... якщо колись ти будеш тут, біля цієї стіни, відчуй, яка я була самотня у місті, де я просто не знала, куди іти. *** опівночі на наше асфальтове місто знову впаде сніг – і я перша пройдусь по ньому весняними босоніжками до самого твого порога, бо той сніг – останній. не везу тобі ні морських камінців, ні барвистих поштівок – я нічого не назбирала, я тільки розгубила те, що мала. під дощами-заметілями в душі моїй не вижило ніщо, тільки маленька моя любов, згорнувшись кубликом, завившись пелюстками, перезимувала. і тому присягаюся: цей сніг – останній. не розбуджу твого заплющеного шторами вінка, не постукаю, а просто сяду у ніші твоїх зелених дверей і згорнуся клубочком, як моя любов. ти знайдеш мене тільки вранці. скажеш змучено, що я – химерна, і струсиш сніг із мого волосся, бо він – останній. Музика - Збігнєв Прейснер 5:00 http://moresoul.narod2.ru/audio/5_am_Mix.mp3 Ровно пять. Парю над городом налегке:
Сигаретка. Шнур от капельницы. Под мышкой –
Скучный томик на изломанном языке...
Holy Bible... Знаешь? С крестиком эта книжка...
Пять утра. Бреду в безветрии и дышу
Никотином тошным и пронзительно синим
Божьим воздухом осенним... И по ножу,
Как по струнам дребезжащего клавесина,
Восхожу к Нему тихонечко. Ухожу...
Повторяя шепотом слова уговора:
Постучать в окно своей любви миражу,
Когда буду пролетать над его городом... Музыка - Моби
|